«Да, хочу! Да, хочу! Да, хочу!»

— Так-так… Наверное, ты любил его, малютка Поттер?

Гарри захлестнула такая лютая ненависть, какой он не знал никогда прежде; стрелой вылетев из-за фонтана, он взревел:

— Круцио!

Беллатриса вскрикнула. Заклятие Гарри сбило её с ног, но она не стала извиваться и корчиться от боли, как Невилл, — она мигом вновь вскочила на ноги, тяжело дыша и больше не смеясь. Гарри опять спрятался за золотым фонтаном. Ответным заклятием Беллатриса снесла голову благородному чародею, и та откатилась футов на двадцать, оставив на паркете глубокие царапины.

— Ты никогда раньше не применял непростительных заклятий, правда, мальчик? — крикнула она уже нормальным голосом, без сюсюканья. — Ты должен по-настоящему хотеть, чтобы они подействовали, Поттер! Надо хотетьпричинить боль и получать от этого удовольствие, а праведный гнев — это для меня пустяки! Я покажу тебе, как это делается, ладно? Я преподам тебе урок…

Гарри обогнул фонтан сзади, когда она взвизгнула «Круцио!», и ему пришлось снова быстро пригнуться; рука кентавра, сжимающая лук, с грохотом упала на пол неподалёку от золотой головы чародея.

— Тебе не победить меня, Поттер! — крикнула колдунья.

Он слышал, как она смещается вправо, чтобы поразить его заклятием, и попятился назад, прячась за ногами кентавра; его голова была на одном уровне с головой эльфа-домовика.

— Я была и остаюсь самой верной слугой Тёмного Лорда. Он обучал меня Тёмным искусствам, и мне ведомы заклятия такой мощи, что ты, жалкий мальчишка, никогда не сможешь со мной потягаться…

— ОСТОЛБЕНЕЙ! — закричал Гарри: он прокрался к гоблину, который продолжал лучезарно улыбаться обезглавленному чародею, и прицелился в спину Беллатрисе, пытавшейся заглянуть за фонтан. Она отреагировала так быстро, что он едва успел спрятаться.

— Протего!

Красный луч, его собственное Оглушающее заклятие, рикошетом отскочил в него. Гарри скрючился за фонтаном, и одно из золотых ушей гоблина полетело через весь зал.

— Я дам тебе шанс, Поттер! — крикнула Беллатриса. — Отдай мне пророчество! Выкати его ко мне по полу, и твоя жизнь спасена!

— Тогда тебе придётся убить меня, потому что его больше нет! — откликнулся Гарри, и в то же мгновение его лоб пронзила боль: старый шрам вновь обожгло как огнём, и Гарри ощутил прилив ярости, абсолютно не связанной с его собственным гневом. — И он знает это! — Гарри рассмеялся безумным смехом, под стать Беллатрисе. — Твой закадычный дружок Волан-де-Морт знает, что оно разбилось! Вряд ли он похвалит тебя за это, как ты думаешь?

— Что? О чём ты говоришь? — взвизгнула она, и он впервые услышал в её голосе страх.

— Пророчество разбилось, когда я пытался втащить Невилла наверх по ступеням! Как ты думаешь, что Волан-де-Морт скажет по этому поводу?

Его шрам пылал… от боли на глаза навернулись слёзы…

— ЛЖЕЦ! — завопила она, но за её злобой угадывался ужас. — Оно у тебя, Поттер, и ты отдашь его мне! Акцио, пророчество! АКЦИО, ПРОРОЧЕСТВО!

Гарри рассмеялся снова, чтобы ещё больше взбесить её, и боль в шраме стала такой свирепой, что ему показалось, будто его череп вот-вот разлетится на куски. Он помахал пустой рукой над плечом одноухого гоблина и быстро спрятал её обратно, когда она метнула в него ещё один зелёный луч.

— Видишь, пусто! — крикнул он. — Ты ничего не получишь! Оно пропало, и никто не узнает, о чём оно было, так и передай своему боссу!

— Нет! — взвизгнула она. — Ты лжёшь, это неправда! Я не виновата, хозяин… Не надо меня наказывать…

— Зря стараешься! — крикнул Гарри, зажмурясь от боли, которая стала совсем нестерпимой. — Он тебя не услышит!

— Неужели, Поттер? — сказал высокий холодный голос.

Гарри открыл глаза.

Высокий, худой, в чёрном капюшоне, жуткое змеиное лицо, бледное и иссохшее, багровые глаза с щёлочками зрачков… Лорд Волан-де-Морт стоял посреди зала, направив на него палочку, и Гарри застыл на месте, не в силах шелохнуться.

— Итак, ты разбил моё пророчество? — вкрадчиво спросил Волан-де-Морт, устремив на Гарри безжалостный взор своих красных глаз. — Нет, Белла, он не лжёт… Я вижу правду, которая глядит на меня из его никчёмного мозга… целые месяцы подготовки, столько усилий… и вы, Пожиратели смерти, позволили Гарри Поттеру снова расстроить мои планы…

— Простите меня, хозяин, я не знала! Я сражалась с анимагом Блэком! — зарыдала Беллатриса, бросаясь ниц у ног Волан-де-Морта, сделавшего несколько шагов вперёд. — Вы же знаете, хозяин…

— Замолчи, Белла. — В голосе Волан-де-Морта послышалась угроза. — Через минуту я с тобой разберусь. Ты думаешь, я пробрался в Министерство магии, чтобы слушать твоё дурацкое хныканье?

— Но, хозяин… он здесь… внизу…

Волан-де-Морт не обратил внимания на её слова.

— Мне больше нечего сказать тебе, Поттер, — спокойно промолвил он. — Ты мешал мне слишком часто и слишком долго. АВАДА КЕДАВРА!

У Гарри даже не хватило сил открыть рот, чтобы защититься; его голова была пуста, палочка безвольно повисла.

Но безголовая золотая статуя чародея из фонтана вдруг ожила — она спрыгнула со своего постамента и с грохотом приземлилась между Гарри и Волан-де-Мортом. Заклятие отскочило от её груди, и статуя распростёрла руки, защищая Гарри от нового нападения.

— Что… — воскликнул Волан-де-Морт, бешено озираясь. И тут у него вырвалось: — Дамблдор!

Гарри оглянулся; сердце его пустилось в галоп. Перед золотыми воротами стоял Дамблдор.

Волан-де-Морт поднял палочку, и ещё один зелёный луч полетел в Дамблдора, но седовласый мудрец круто повернулся и исчез в вихре своей мантии. В следующую секунду он возник за спиной у Волан-де-Морта и взмахнул палочкой в направлении разбитого фонтана, вдохнув жизнь в оставшиеся статуи. Статуя волшебницы бросилась на Беллатрису — та кричала и тщетно поливала её заклятиями, но волшебница схватила колдунью и прижала к полу. Тем временем гоблин и эльф-домовик побежали к каминам у стены, а однорукий кентавр галопом поскакал к Волан-де-Морту, который тоже исчез и появился рядом с фонтаном. Безголовая статуя оттеснила Гарри в сторону, подальше от центра схватки; Дамблдор двинулся к Волан-де-Морту, а кентавр описывал круги вокруг них обоих.

— Глупо было приходить сюда сегодня, Том, — спокойно произнёс Дамблдор. — Сейчас подоспеют мракоборцы…

— К этому времени меня здесь не будет, а ты будешь мёртв! — рявкнул Волан-де-Морт. Он послал в Дамблдора очередное смертоносное заклятие, но промахнулся, и стол дежурного колдуна вспыхнул, как гора сухого хвороста.

Дамблдор сделал неуловимое движение палочкой; сила вырвавшегося из неё заклинания была так велика, что волосы у Гарри встали дыбом даже за спиной его золотого стража, и на сей раз, чтобы отразить чары, Волан-де-Морту пришлось сотворить из воздуха сверкающий серебряный щит. Заклинание, каким бы оно ни было, не нанесло щиту видимого ущерба — он лишь загудел, точно гонг, и от этого звука у Гарри мурашки поползли по коже.

— Ты не собираешься убивать меня, Дамблдор? — воскликнул Волан-де-Морт, и его красные глаза над щитом насмешливо сощурились. — Считаешь себя выше такой жестокости?

— Мы оба знаем, что есть другие способы погубить человека, Том, — негромко отозвался Дамблдор, продолжая наступать на Волан-де-Морта, словно ничто на свете не могло испугать его, словно никакие вражеские усилия не могли остановить эту спокойную поступь. — Готов сознаться, что я не получил бы удовлетворения, попросту отняв у тебя жизнь…

— Нет ничего хуже смерти, Дамблдор! — прорычал Волан-де-Морт.

— Ты ошибаешься, — возразил Дамблдор, по-прежнему приближаясь к Волан-де-Морту; тон его был так небрежен, будто они собрались поболтать за кружечкой пива. Гарри было страшно смотреть, как он идёт на врага, и не думая защищаться, — он хотел крикнуть, предостеречь седовласого волшебника, но безголовый страж оттеснял Гарри к стене, пресекая все его попытки вырваться на свободу. — Что ж, твоя неспособность понять, что в мире есть вещи, которые гораздо хуже смерти, всегда была твоей главной слабостью…