— Страшная женщина, — пискнула Гермиона. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать.

— Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон.

— Нет… Объяснить, что она никудышный преподаватель, что мы не научимся у неё защите.

— Да что мы можем? — Рон зевнул. — Поздно. Она получила место, и её не уберут. Фадж этого не допустит.

— Знаете… — нерешительно начала Гермиона, — я сегодня подумала… — она с опаской взглянула на Гарри, — я подумала, что, может быть, пора нам самим… самим этим заняться.

— Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри, продолжая купать руку в настойке растопырника.

— Самим учиться защите от Тёмных искусств.

— Да брось ты, — заныл Рон. — Не хватало нам работы. Ты понимаешь, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только вторая неделя идёт.

— Но это поважнее домашних заданий! — сказала Гермиона.

Гарри и Рон вытаращились на неё.

— А я-то думал, важнее ничего на свете нет! — сказал Рон.

— Глупости. Конечно, есть, — сказала Гермиона, и Гарри увидел с испугом, что лицо её вспыхнуло такой же страстью, с какой она говорила об освобождении эльфов. — Гарри правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждёт за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год…

— Много ли мы можем сами? — устало возразил Рон. — Ну ладно, пойдём в библиотеку, посмотрим заклятия, попробуем упражняться, и что?..

— Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться.

— Если вы о Люпине… — начал Гарри.

— Нет, нет, не о Люпине, — сказала Гермиона. — Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным.

— Тогда кто же? — нахмурясь, сказал Гарри. Гермиона глубоко вздохнула:

— Разве не ясно? Ты, Гарри.

Наступило молчание. Ночной ветерок шевельнул окна за спиной Рона, пламя в камине качнулось.

— Что — я?

— Ты будешь учить нас защите от Тёмных искусств.

Гарри уставился на неё. Потом повернулся к Рону, ожидая встретить такой же раздражённый взгляд, какими они порой обменивались, когда Гермиона начинала рассуждать о громадных проектах вроде защиты прав эльфов. Но, к своему ужасу, в глазах Рона он не прочёл досады, Рон нахмурился и напряжённо думал. Потом сказал:

— Это мысль.

— Какая мысль? — спросил Гарри.

— Чтобы ты нас учил.

— Но…

Гарри заулыбался — он решил, что над ним подшутили.

— Я же не учитель. Я не могу…

— Гарри, в этом году ты лучший по защите от Тёмных искусств, — сказала Гермиона.

— Я? — Улыбка на его лице стала ещё шире. — Ты же обошла меня на всех испытаниях…

— На самом деле нет, — спокойно возразила Гермиона. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни что ты сделал!

— Что я сделал?

— Я не уверен, что хочу такого тупого учителя, — с ехидной улыбкой сказал Рон Гермионе. И, повернувшись к Гарри: — Давай подумаем. — Он изобразил задумавшегося тупицу Гойла. — Ага, в первый год ты спас от Сам-Знаешь-Кого философский камень.

— Просто повезло, — сказал Гарри, — не от умения…

— Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла.

— Да, но если бы не явился Фоукс…

— В третий год, — Рон повысил голос, — ты отразил сотню дементоров…

— Ты же знаешь — по чистой случайности, если бы не маховик времени…

— В прошлом году, — Рон почти кричал, — ты снова схватился с Сам-Знаешь-Кем.

— Да послушай же. — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Всё это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали.

Рон и Гермиона по-прежнему улыбались, и Гарри сердился всё больше, хотя сам не понимал, почему так сердится.

— Что вы смеётесь, как будто лучше меня знаете? Я там был или кто? Я знаю, что там было, понятно? И выпутался не потому, что блестяще владею защитой от Тёмных искусств, а потому… потому, что помощь приходила вовремя или правильно угадывал… всё делал наобум, не соображая… КОНЧАЙТЕ РЖАТЬ!

Миска с настойкой растопырника упала на пол и разбилась. Гарри только теперь осознал, что стоит, — он даже не заметил, как встал. Живоглот юркнул под диван.

Друзья уже не улыбались.

— Вы не знаете, что это такое! Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты всё время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там ещё, — когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка… Или друзья умирают у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, всё не так сделал… Вы просто не понимаете, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волан-де-Морту.

Рон опешил:

— Ничего такого мы не говорили. И Диггори никто не винил, ты всё неправильно… — Он беспомощно посмотрел на Гермиону тоже изумлённую.

— Гарри, — робко сказала она, — неужели ты не понимаешь? Ведь именно поэтому мы и просим тебя… Мы хотим знать, каково это — очутиться лицом к лицу с Во… Волан-де-Мортом.

Она впервые произнесла имя Волан-де-Морта, и это больше, чем её слова, охладило Гарри. Всё ещё тяжело дыша, он опустился в кресло и только тут почувствовал, что рука опять страшно разболелась. Он пожалел, что разбил миску с настойкой растопырника.

— Подумай об этом, — тихо сказала Гермиона. — Ладно?

Гарри не знал, что сказать. Ему уже было стыдно за свою вспышку. Он кивнул, хотя и плохо понимал, на что соглашается.

Гермиона поднялась и, стараясь, чтобы это прозвучало как можно естественнее, сказала:

— Ну, я пошла спать.

Рон тоже встал.

— Идём? — неуверенно обратился он к Гарри.

— Да… Сейчас. Только уберу.

Гарри показал на разбитую миску. Рон кивнул и ушёл.

— Репаро, — Гарри направил волшебную палочку на осколки. Они соединились, как будто ничего и не разбивалось, но вернуть настойку в миску было невозможно.

Он вдруг ощутил такую усталость, что захотелось снова упасть в кресло и уснуть. Но он себе этого не позволил и пошёл наверх вслед за Роном. Ночью его опять тревожили сны с длинными коридорами и запертыми дверьми, и, когда он проснулся утром, шрам саднил.

Глаав 16

В «Кабаньей голове»

Две недели Гермиона не заводила разговора о том, чтобы Гарри учил их защите от Тёмных искусств. Наказания у Амбридж закончились (он сомневался, что врезавшиеся в руку слова когда-нибудь сотрутся полностью). Рон побывал ещё на четырёх тренировках, и на последних двух на него не кричали. Все трое сумели добиться исчезновения мышей на трансфигурации (Гермиона научилась даже убирать котят). Но бурным ветреным вечером в конце сентября, когда они втроём сидели в библиотеке, подбирая ингредиенты для зелья у Снегга, тема эта всплыла снова.

— Слушай, Гарри, — вдруг сказала Гермиона, — ты больше не думал о защите от Тёмных искусств?

— Думал, конечно, — сварливо отозвался Гарри. — Как тут не думать, когда нас учит эта карга.

— Нет, насчёт того, о чём мы с Роном тебя…

Рон бросил на неё тревожный, угрожающий взгляд. Она в ответ нахмурилась.

— Ладно, о чём я тебя просила, — учить нас.

Гарри медлил с ответом. Он сделал вид, будто вчитывается в страницу «Азиатских противоядий», — ему не хотелось делиться своими мыслями.

А передумал он за две недели немало. Порой — как и в первую ночь, когда об этом заговорила Гермиона, — идея казалась ему безумной. Но иногда начинал думать о заклинаниях, которые помогли ему больше всего при встречах с Тёмными существами и Пожирателями смерти, и подсознательно строил планы уроков…