— Отлично, — шепнул Рон, когда они заняли свои места. — Тут уж Амбридж своё получит.

Профессор МакГонагалл вошла в класс твёрдым шагом и так, как будто не заметила присутствия Амбридж.

— Успокоимся, — сказала она, и все сразу утихли. — Мистер Финниган, будьте добры подойти и сдать домашнюю работу. Мисс Браун, пожалуйста, возьмите этот ящик с мышами… без глупостей, милая, они вас не съедят… и раздайте по одной каждому…

— Кхе, кхе…

Тем же дурацким покашливанием профессор Амбридж прервала в первый вечер Дамблдора. Профессор МакГонагалл предпочла её не услышать. Симус передал Гарри его сочинение. Гарри взял его, не взглянув на Симуса, и с облегчением увидел, что ему поставили «У».

— Итак, прошу внимания. Дин Томас, если вы ещё раз поступите так с мышью, я оставлю вас после уроков… Большинство из вас добилось исчезновения улиток, и даже те, у кого сохранились заметные остатки раковины, уловили принцип превращения. Сегодня мы будем…

— Кхе, кхе…

— Да? — Профессор МакГонагалл обернулась; брови её сошлись в прямую жёсткую черту.

— Я хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего…

— Очевидно, получила — в противном случае спросила бы вас, что вы делаете на моём уроке, — сказала профессор МакГонагалл и решительно повернулась спиной к профессору Амбридж. Ученики обменялись злорадными взглядами. — Повторяю: сегодня мы будем упражняться в гораздо более трудном исчезновении — мыши. Заклятие исчезновения…

— Кхе, кхе…

— Интересно, — МакГонагалл с холодной яростью повернулась к профессору Амбридж, — как вы собираетесь ознакомиться с моим методом преподавания, если намерены ежеминутно меня прерывать? Видите ли, я обычно не позволяю разговаривать в классе, когда говорю сама.

У профессора Амбридж сделался такой вид, как будто ей залепили пощёчину. Она промолчала, но раскрыла блокнот и принялась с остервенением писать.

Даже не взглянув в её сторону, МакГонагалл снова обратилась к классу:

— Как я уже сказала, Заклятие исчезновения тем сложнее, чем сложнее строение животного, которое мы хотим подвергнуть исчезновению. Улитка, беспозвоночное, не представляет трудной задачи. Мышь — млекопитающее, и работать с ней гораздо труднее. Поэтому магическое действие такого рода нельзя осуществить, мечтая об ужине. Итак, заклинание мы знаем, а теперь посмотрим, что у нас получится…

— Как она может отчитывать меня за несдержанность с Амбридж! — шепнул Гарри Рону. Но он уже улыбался, злость на МакГонагалл прошла.

Профессор Амбридж не ходила за профессором МакГонагалл по классу, как за профессором Трелони, — наверное, поняла, что МакГонагалл этого не потерпит. Зато гораздо больше писала, сидя в углу, и, когда МакГонагалл отпустила класс, поднялась с мрачным видом.

— Вот для начала, — сказал Рон, подняв длинный извивающийся мышиный хвост, и бросил его в ящик, подставленный Лавандой.

Ученики потянулись из класса, а Гарри, увидев, что Амбридж подошла к учительскому столу, толкнул Рона, Рон — Гермиону, и все трое нарочно отстали, чтобы послушать.

— Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — спросила профессор Амбридж.

— В декабре будет тридцать девять лет, — отрывисто сказала МакГонагалл, защёлкнув сумку.

Амбридж записала.

— Очень хорошо, — сказала она, — результаты инспекции вы узнаете через десять дней.

— Жду с нетерпением, — холодно ответила МакГонагалл и направилась к двери. — Не задерживайтесь, молодые люди, — сказала она, подгоняя сзади Гарри, Гермиону и Рона.

Гарри, не выдержав, чуть улыбнулся ей и мог поклясться, что в ответ получил улыбку.

Он думал, что теперь увидит Амбридж только после уроков, но ошибся. Когда они спустились по лужайке к лесу на урок по уходу за магическими существами, их ждала уже не только профессор Граббли-Дёрг, но и Амбридж со своим блокнотом.

— Не вы обычно ведёте эти занятия? — услышал Гарри её вопрос, когда они подошли к длинному столу, где несколько пленных лукотрусов, похожих на ожившие прутики, скреблись в поисках мокриц.

— Совершенно верно, — ответила профессор Граббли-Дёрг, сцепив руки за спиной и время от времени поднимаясь на цыпочки. — Я заменяю профессора Хагрида.

Гарри обеспокоенно переглянулся с Роном и Гермионой. Малфой шептался с Крэббом и Гойлом — он будет рад накапать на Хагрида посланнице Министерства.

— Хм-м… — Амбридж понизила голос, но Гарри всё равно её слышал, — интересно… директор не спешит объяснить мне причину… А вы не могли бы сказать, почему так затянулся отпуск профессора Хагрида?

Гарри увидел, что Малфой тоже навострил уши.

— Боюсь, не смогу, — живо отозвалась Граббли-Дёрг. — Знаю об этом не больше вашего. Дамблдор прислал сову: не соглашусь ли я недели две поработать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Так что… может быть, начнём?

— Да, будьте любезны, — сказала профессор Амбридж и сделала запись в блокноте.

Здесь она избрала другую тактику — стала ходить между учениками и задавать вопросы о волшебных существах. По большей части отвечали они хорошо, и настроение у Гарри немного улучшилось — по крайней мере, Хагрида не подведут.

— В целом, — сказала Амбридж, вернувшись к профессору Граббли-Дёрг после того, как долго допрашивала Дина Томаса, — как вы — временный член коллектива и, можно думать, объективный наблюдатель, — как вы находите Хогвартс? Ощущаете ли поддержку со стороны руководства?

— О да, Дамблдор великолепен, — горячо откликнулась Граббли-Дёрг. — Мне очень нравится, как поставлено дело в школе. Очень!

Выразив лицом вежливое сомнение, Амбридж поставила закорючку в блокноте и продолжала:

— И что вы намерены пройти в этом году с классом, предполагая, конечно, что профессор Хагрид не вернётся?

— А мы займёмся существами, которые чаще всего даются на СОВ. Осталось не так много — они уже изучили единорогов и нюхлеров. Я думаю, мы займёмся глиноклоками и жмырами, научимся распознавать шишуг и нарлов. Словом…

— Что ж, вы, очевидно, знаток своего дела, — сказала Амбридж, ставя очень заметную галочку в блокноте.

Гарри не понравилось, что она с нажимом произнесла «вы», и ещё меньше понравился вопрос, адресованный Гойлу:

— Я слышала, в классе были травмы.

Гойл глупо ухмыльнулся. С ответом выскочил Малфой:

— У меня. Меня полоснул гиппогриф.

— Гиппогриф? — повторила профессор Амбридж, деловито записывая.

— Из-за его же глупости: надо было слушаться Хагрида, — сердито вставил Гарри.

Рон и Гермиона застонали. Амбридж медленно повернулась к Гарри.

— Ещё один вечер после уроков, — нежно сказала она. — Ну что ж, большое спасибо, профессор Граббли-Дёрг, думаю, мне всё ясно. Вам сообщат результаты инспекции в течение десяти дней.

— Прекрасно, — сказала Граббли-Дёрг, и Амбридж отправилась по лужайке к замку.

Гарри вышел из кабинета Амбридж около полуночи; рука кровоточила так, что пропитался шарф, которым он её обвязал. Он думал, что в гостиной уже никого не будет, но его ждали там Рон и Гермиона. Он обрадовался, тем более что Гермиона была настроена не критически, а сочувственно.

— На, — взволнованно сказала она, подвинув к нему мисочку с жёлтой жидкостью. — Это процеженная настойка маринованных щупальцев растопырника, должна помочь.

Гарри опустил окровавленную руку в миску и ощутил чудесное облегчение: боль прошла. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улёгся.

— Спасибо, — с чувством сказал Гарри, почёсывая левой рукой кота между ушей.

— Всё-таки ты должен пожаловаться на это, — тихо сказал Рон.

— Нет, — отрезал Гарри.

— МакГонагалл взбесилась бы, если б узнала.

— Да, наверное, — согласился Гарри. — И сколько, ты думаешь, времени понадобится Амбридж, чтобы издать ещё один декрет: кто пожалуется на генерального инспектора, будет немедленно исключён?

Рон открыл было рот, чтобы возразить, но не нашёлся и немного погодя закрыл.